Еще одна истина, которая открылась мне к 15 годам — проблемы не существует, пока с ней лоб в лоб не столкнешься. А она и была рядом, да только затерялась на фоне всех этих межнациональных конфликтов, взаимоотношений отцов и детей, подростковой преступности и прочей, надо сказать, ерунды. А проблема эта — отношение «нормальных» к «ненормальным».

Псих, дебил, урод, идиот, «зэпээрэшный»… Как там еще называют детей с диагнозами? С точки зрения психологии, — даже хорошо, наверное, когда есть в кого пальцем ткнуть, покрутить у виска и опять не замечать этой проблемы. И, само собой, правильно говорить своему чаду года в три: «Вот этот мальчик плохой! Ты с ним не играй! С ним играть никто не должен. Он – ненормальный! А ты мое золотце! Моя пусечка!» И прочее… А потом нести заяву в милицию, что этот «плохой мальчик» побил драгоценного Васеньку, Коленьку, Петеньку… Да и за что? За то, что тот его обозвал!

И у меня нимб над головой не светится. И мой палец совершал такие же действия. Почему? Да потому что изначально в голову было вбито: «Мать-алкашка плюс отец-героинщик равно моральный урод». Хотя что-то шевелилось во мне, когда, к примеру, мальчик с синдромом Дауна каждый день с огромным трудом выговаривал нам с подружкой «Привет!» и улыбался. Просто так. Просто хотелось ему, чтобы и мы в ответ улыбнулись.

На Дне самоуправления, который в честь дня учителя затеялся, я вела немецкий у двух классов коррекции. Пятого и шестого. Боялась. Особенно после слов учителя: «Да там такие дети!..» Накануне тщательно прорабатывала каждый слайд презентации: спокойный цвет, незатейливая анимация, обычный шрифт — чтоб, не дай Боже, не случилось с кем-нибудь припадка. А потом плюнула на все и сделала яркую презентацию, напичканную картинками и смайлами.

Пришел шестой класс. Стали спрашивать: из какого я класса, надолго ли, что буду делать и зачем вот эти картинки. «Живые дети!» — отметила я про себя. И в итоге со звонком забила на предрассудки и начала урок. В принципе, очень даже ничего получилось! Быстро уловили на немецком знакомство, наперебой рассказали о прошедшем времени «перфект», прочитали слова и неплохо, к слову, придумали отмазки, почему нет дэзэ. Плодотворно так поработали, даже время осталось. Наставила им оценок хороших.

Пятый класс оказался тоже доброжелательным. Читали, конечно, с горем пополам, но руки тянули! Ахали на каждую картинку, глаза горели… Сидели тихо, послушно, будто боялись, что придет взрослый учитель. Оценок я мало поставила, но исключительно пятерки.

После уроков встретилась с одноклассницей, у которой были тоже коррекционные классы, но девятые.

— Кошмар!!! — единственное, что от усталости смогла произнести она и даже на концерт не осталась.

Значит, у меня сидели еще «полуфабрикаты»! Еще не озлобленные, не испорченные существа с добрыми глазами. А у Аньки были «готовые продукты»: настоящие тетки и дядьки 14 лет. Пропитые, прокуренные и жутко злые на мир.

Так о каких межнациональных конфликтах может идти речь, если мы «своих» признать не можем?! Ну, так получилось, что одна вредная хромосома взяла да и поменялась! Я уверена, что такие дети попадают под криминал не потому, что больные. Это все из-за нас, «нормальных». Хотела у учителей спросить, как они к ним относятся. А толку? Натянут фальшивую улыбочку и с пониманием выдадут: «Да, это особые детки. Они хорошие…» А в класс снова войдут, как в тюремную камеру, видя в каждом будущего бандита. И сверстники ответят: «Ой, да дебилы!» И заржут. Вот этого-то я не хочу, и делать никогда не буду!

Если через газету можно как-то воздействовать на умы, я этим воспользуюсь. Я не прощу себе утраченную до последнего доброту в глазах этих детей всего через четыре года! Они наши, свои! У них здравые суждения о жизни, порой даже философские. Это у нас о ней неправильные представления.

...Ну и кто из нас «нормальный»?